Концепция Вильгельма Дильтея
Дильтей Вильгельм (1833-1911) заявил о своем понимании психологии в 1880-1890-х годах. Однако его влияние не чувствовалась до начала ХХ века; в 1914 г. Н.Н. Ланге писал о Дильтее как мыслителе редкой оригинальности, но оставшемся «малоизвестным».
1.В период открытого кризиса его описательная психология как наука о духе занимала одно из центральных мест. Дильтей подчеркивал, что человека можно понять только из истории, которую он рассматривал идеалистически как историю духа. В процессе истории люди выступают как духовные целостности, субъекты. Дильтей считал, что господствовавшая психология – атомистическая, элементаристическая – не дает адекватной картины духовной жизни человека, она строится на объяснительных методах, заимствованных из естествознания, и как наука о личности должна быть отвергнута. Ее место должна занять описательная, понимающая психология – наука о духе, опирающаяся на метод понимания. Для понимания характерен целостный подход к человеку, раскрывающий структуру его душевной жизни в единстве аффекта, интеллекта и воли. В психологическом познании важно раскрыть смысловое содержание душевной жизни личности. Оно становится понятным, если мы постигаем направленность данного человека, выделяем и понимаем, что для него ценно. В окружающих условиях человек выбирает что-то как ценное и отвлекается от другого. Описательная психология рассматривает также развитие личности, каждый этап которого определяется характерной для него ценностью, все более возрастающей. Психическое развитие предполагает качественное изменение ценностей.
2.Описательная психология, по Дильтею, должна стать основанием для всех наук о духе: истории, искусства, литературы, этики и др.
3.В психологии Дильтея достигает своего предельного выражения метафорическое разделение психологии на 2 этажа, или, как писал Л.С. Выгодский, «на две науки – физиологическую, естественнонаучную или каузальную психологию, с одной стороны, и «понимающую», описательную или теологическую психологию духа как основу всех гуманитарных наук – с другой.» Такое разделение открыто провозглашало отказ от естественнонаучного, причинного материалистического изучения высших психических функций, психологии личности – отказ, который явился следствием метафизического противопоставления объяснения и описания в научном исследовании. Но за этим отказом скрывается важная мысль о недостаточности механистического натуралистического подхода к психологии человека. Однако собственная попытка Дильтея – пойти в психологии по линии соотнесения структуры отдельной личности с духовными ценностями общества – не открывала адекватных методических и методологических средств для изучения психики человека, так как развитие высших психических функций представлено в ней как чисто духовный процесс, а «сами сферы культуры возникают в силу чисто духовного процесса, внутреннего самодвижения духа». При таком субъективистком идеалистическом понимании истории и культуры и при таком понимании психологии исторический подход в психологии вводится лишь формально.
В. Дильтей: переживание, глубины и вершины жизни.
Только то, что создано духом, может быть им и понято. Природа, предмет естествознания, охватывает реальность, которая возникла независимо от усилий человеческого духа. Все то, на чем человек оставил свою печать, составляет предмет исследований гуманитарных наук.
В. Дильтей
Под «философией жизни» В. Дильтей (Wilhelm Diltey, 1833 - 1911) понимает «определенные переходные ступени между философией и религиозностью, литературой и поэзией»; те более свободные формы философии, которые отвечают на запросы и потребности человека. Эта философия ни в коем случае не должна быть традиционным рассуждением в духе наблюдения жизни извне, она должна пытаться понять жизнь изнутри самой жизни. Дильтей ставит перед собой задачу разработки гуманитарного подхода к изучению человека, основанного на принципах историзма, системности и развития. Считая себя продолжателем дела И. Канта в области построения «трансцендентальной философии», Дильтей не может принять идеи великого предшественника полностью. В работе «Введение в науки о духе» (1883) он пишет: «В жилах познающего субъекта, которого конструируют Локк, Юм и Кант, течет не настоящая кровь, а разжиженный флюид разума как чистой мыслительной деятельности. Меня же психологическое и историческое изучение человека вело к тому, чтобы положить именно человека – во всем многообразии его сил, как желающее, чувствующее, представляющее существо – в основу объяснения познания».
В современных исследованиях по истории философии говорится о том, что Дильтей развивает идеи итальянского философа Д. Вико (1668-1744), который полагал, что в науке мы можем обладать надежным и твердым знанием только о том, что сами создали. Мы можем полностью понять умом и чувствами только то, что способны воспринимать «изнутри», с учетом мотивов и предназначения, а это относится только к творениям рук человека. Соответственно, мы можем добиться успеха в той науке, в которой объект создан человеком, а это относится к истории, обществу, культуре, арифметике и геометрии. Наука об обществе и культуре есть выражение человеческих намерений, мотивов, желаний, и поэтому в них человек может добиться полноты знания. В науках о природе мы никогда не сможем добиться точности. Поскольку природа создана Богом, то только он может обладать всей полнотой знания о ней. Мы можем только описывать природные процессы и выяснять, как ведут себя физические явления в условиях эксперимента, но никогда не получим знания о том, почему природа ведет себя так, а не иначе.
Фундаментальной категорией научного мышления для Дильтея является понятие «жизнь», в связи с ее принципиальной проблематичностью и недоопределенностью, не позволяющими человеку познать ее в должной мере. Понятия «жизнь» и «историческая действительность» используются им как равнозначные, поскольку «жизнь составляет по своему материалу одно с историей. История – всего лишь жизнь, рассматриваемая с точки зрения целостного человечества». Во многих работах он пишет о том, что жизнь для человека во многом является непонятной, не может быть им объяснена на основе имеющегося у него опыта и поэтому никогда не может быть осознана полностью. Поэтому гуманитарные науки не могут не быть герменевтическими, а центр их тяжести неизбежно лежит в области интерпретации артефактов культуры и языковых выражений, которые отражают первоначальные (непосредственные) переживания человека.
Научные понятия рассматриваются Дильтеем как отражающие саму жизнь, которая, как текучая временность, предрасполагает исследователя к выработке устойчивых единств значений, которые могут быть сопережиты и поэтому поняты другими индивидами. Первоначальные переживания имеют индивидуально-типологические особенности, находящие свое внешнее выражение в типе мировоззрения человека: «мировоззрения представляет собой правильные системы, в которых проявляется строение нашей душевной жизни». Переживание объективируется в мировоззрении субъекта и должно именно через него изучаться. Развившееся из определенной структуры переживаний мировоззрение «внедряется в человеческую жизнь, во внешний мир и в глубину самой души. Мировоззрение становится созидательным, реформирующим», позволяет человеку обрести свободу, преобразовывать мир и самого себя. Мировоззрение является, в концепции Дильтея, наиболее полным выражением переживания, которое может оказывать обратное влияние на свою собственную основу, первоначальное переживание. Таким образом высшие проявления душевной жизни, в своих объективированных формах, не только раскрывают нам ее основы, но и позволяют трансформировать их.
В работе «Описательная психология», вышедшей в 1894 году, Дильтей заявляет о необходимости понимания душевной жизни человека как целостности, в которой «каждое единичное явление укоренено во всей целостности душевной жизни», и выступает против психологического ассоцианизма, который пытается разложить психическую жизнь на совокупность элементов, механистически взаимодействующих друг с другом. Душевная жизнь человека имеет определенную внутреннюю структуру, «архитектонику», в которой связанность между стремлениями, страстями, страданиями и всей его судьбой поддерживается и опосредуется первоначальными (непосредственными) переживаниями. Эта структура охватывает не только всю осознаваемую сферу, но включает взаимоотношения индивида с его культурно-исторической средой, выходит за пределы «чистой сознательности».
Дильтей считает, что все психические процессы невероятно сложным образом связаны в действительной жизни и задача науки - пытаться выяснить природу этих связей. Душевная структурная связь, считает Дильтей, есть связь телеологическая, т.е. целевая, которая ведет «к достижению полноты жизни», к удовлетворению собственной жизнью и, отклоняя страдания, «к счастью». «Пучок побуждений и чувств есть центр нашей душевной структуры», из которого рождается целый поток различных душевных состояний: боль, страх, гнев, тоска, жизненный подъем и прочее». Переливы душевных состояний из одного в другое относятся к области внутреннего опыта; они носят имя «структурной связи» и переживаются отдельным индивидом.
Однотипность жизненного уклада, исходных и фундаментальных целей, желаний, стремлений, идеалов всех людей, уходит корнями в душевную жизнь – основание всякой индивидуальности. Развитие душевной жизни каждого человека имеет универсальный – общечеловеческий – характер и происходит под воздействием трех классов условий: состояния и развития тела, влияния окружающей «физической» среды и влияния окружающего духовного мира. Поэтому можно «нарисовать картины возрастов жизни» и провести «анализ различных возрастов по факторам, их обусловливающим». Возрастные приобретения души развитого человека содержат, наряду со свойственными чертами пола, расы, нации, сословия, индивидуальности,– однотипные связи, единообразно повторяющиеся во всех индивидах. Другими словами, в истории развития душевной жизни содержатся правила, по которым осуществляется формирование и развитие индивидов и индивидуальностей.
Расы, нации, общественные классы, профессиональные организации и союзы, считает Дильтей, лишь осуществляют добавочную надстройку над «единообразной человеческой природой». Он пишет, что жизнь «содержит в себе постоянные связи, единообразно повторяющиеся во всех человеческих индивидах. Наряду с такими, которые свойственны одному какому-либо полу, расе, нации, сословию и т.д., наконец, отдельному индивиду. Так как у всех людей один и тот же внешний мир, то они и создают себе одну и ту же систему чисел, те же пространственные отношения, те же грамматические и логические соотношения. Так как люди живут в условиях соответствия между этим внешним миром и общей им всем структурной связью души, то отсюда возникают одинаковые формы предпочтения и выбора, одинаковые соотношения между целями и средствами, известные единообразные соотношения между ценностями, известные единообразные черты жизненного идеала» [1, 137-138], указывающие на «факты родства». Существование такого родства людей между собой, выражающее общее состояние душевной жизни человечества, воплощенное в культурных системах, и является предметом психологической науки.
Понятие «переживание» (erlebnis) является в концепции Дильтея фундаментальным и исходным для анализа целостной душевной жизни человека. В этом качестве оно методологически противопоставляется им восприятию и представлению: «переживание не противостоит мне как воспринятое и представляемое, оно нам не «дано»; реальность переживания для нас налична в силу того, что мне в каком-то смысле сопринадлежало». Противопоставление переживания восприятию и представлению направлено Дильтеем против концепции «предметного сознания», в котором совокупность знания субъекта отражает противостоящий ему и независимый от него предметный мир. Признание переживания основной формой психической жизни субъекта позволяет считать, что «ощущения доставляют нам лишь многообразие единичных данных», а в переживании дана их взаимосвязь как между собой, так и с жизненным миром субъекта; причем дана непосредственно, а не опосредовано. Через понятие переживания Дильтей включает элементы объективного внешний мира в индивидуальное восприятие субъекта, пытаясь если не полностью снять, то ослабить противостояние по линии «субъект – объект». Свойство целесообразности Дильтей приписывает исключительно внутреннему переживанию и, если Гегель писал о целесообразности в природе, он, по Дильтею, осуществил перенос на природу человеческой способности чувствовать и переживать. Другими словами, если мы говорим о целесообразности природы, мы приписываем природе антропоморфные характеристики. Действие целесообразно, полагает Дильтей, постольку, поскольку в нем реализуются ценности. Поскольку ценностное отношение к реальности имеет только человек, постольку целесообразными являются только действия человека, но не всего живого мира, – такова исходная идея Дильтея.
Исходя из рассмотренных выше предпосылок, перед научной психологией должны стоять, по мнению Дильтея, две задачи:
1. задача описания непосредственно переживаемой психической жизни;
2. задача изучения развития душевной жизни и дифференциации индивидуально типологических различий.
Разрабатывая описательную психологию, Дильтей приходит к выводу о том, что жизнь в любые эпохи раскрывает одни и те же стороны, а каждый человек обладает потенциалом, который выходит далеко за границы того, что он может реализовать в своей конкретной жизни. Поэтому можно говорить и о том, что в процессе понимания именно жизнь понимает саму себя, а человек может понять то, что создано другим человеком. Дильтей пишет: «только то, что создано духом, может быть им и понято. Природа, предмет естествознания, охватывает реальность, которая возникла независимо от усилий человеческого духа. Все то, на чем человек оставил свою печать, составляет предмет исследований гуманитарных наук» (Дильтей, 1912, с.47).
Человек всегда одновременно является частью различных целостностей (семьи, профессионального сообщества, народа, общества); так же как слово - частью предложения, предложение – частью абзаца и т.д., а каждое отдельное действие является, как правило, частью большой целенаправленной последовательности действий. Важнейшей методологической задачей каждой гуманитарной науки, поэтому, является «ситуатизирование» (situate), позиционирование изучаемого предмета как составляющего в различные контексты, к которым он принадлежит, и рассмотрение его в контексте тех целостностей, в которые он входит. Поэтому в гуманитарном исследовании нет абсолютной начальной позиции, а каждый акт познания подразумевает герменевтический круг. Чтобы понять смысл предложения мы должны правильно понимать смысл слов, но смысл слов проясняется только в контексте понимания предложения.
Понимание в гуманитарных науках необходимо основывается на способности исследователя воспроизвести, пережить в собственном опыте то первоначальное переживание, которое породило артефакт культуры в сфере морали, права, государственного устройства, искусстве, религии, философии. Необходимым условием для подобного воспроизведения является высокий уровень подобия между сознанием субъекта, который является автором, например, литературного произведения, и субъекта, который пытается понять это произведение. Это подобие, по мнению Дильтея, обеспечивается общностью человеческой природы, которая является одинаковой во все времена и у всех народов. Историчность нашего сознания и наша способность к идентификации себя со своим выражением лежат в основе возможности воспроизведения переживания (Nacherleben). Понимание – это процесс, в котором индивиды распознают себя в других индивидах и означает оно особое длительное целостное душевно-духовное переживание.
Дильтей считает, что гуманитарные науки должны понимать человека и как объект и как субъект одновременно. В качестве объекта человек может рассматриваться как результат воздействий членов семьи и социального окружения, а его поведение может быть объяснено и понято посредством причинных схем. В качестве субъекта человек должен быть понят как создатель своего окружения, как творец, управляющий своими действиями. В качестве объекта человек и его поведение могут быть объяснены с помощью причинных схем. Изучение психологического развития человека не должно ставить целью раскрытие определяющих его закономерностей, так как любое описание закона если не снимает, то ограничивает возможность вариации, сковывает субъекта, лишает свободы выбора, принуждает его. Психолог должен лишь описывать развитие подобно тому, как ботаник описывает жизнь дуба с момента, как желудь падает на землю до момента, когда он снова отделяется от ветки. Следует признать, что человек является творческим субъектом, который делает возможными в истории новые вещи.
Полученные результаты позволили Дильтею разработать и предложить для применения в педагогике вместо общепризнанной ранее дидактической триады «созерцание - мышление – действие» фундаментальную для понимающей психологии и педагогики триаду «переживание - выражение – понимание». Выражение – это объективизация творческого действия, в основе которого лежит переживание, а понимание само является новым также творческим действием, которое в свою очередь может быть объективировано в качестве нового выражения (примером может быть диссертация, посвященная произведениям искусства). Поэтому наилучший результат в обучении даёт сочетание в педагогике классического и нового, основанного на понимании, путей присвоения культуры. Особенно важным он считал сочетание подготовки к переживанию и самого переживания со становлением деятельности. Понимающая психология и педагогика разрабатывались в дальнейшем Э. Шпрангером, Т. Литтом, Г. Нолем. Особо важная роль в ней уделяется рассмотрению душевных явлений в их интуитивно постигаемых смысловых связях и культурно-историческом контексте.
Подводя кратко итоги, приведем оценку концепции Дильтея, данную С.Л. Рубинштейном: «Психология Дильтея, таким образом, 1) целостная, структурная психология переживания; 2) психология развития; 3) психология типологическая; наконец, по своему методу это 4) описательная психология <…> В противоположность глубинной психологии Фрейда, психология Дильтея может быть охарактеризована как вершинная психология. Так же, как и Фрейд, Дильтей тоже хочет познать психологию личности в ее глубинах. Но, в отличие о Фрейда и даже в противоположность ему, он исходит из того, что психологические глубины личности раскрываются не в самых низших примитивных ее влечениях, а в самых высших ее объективированных проявлениях» (С.Л. Рубинштейн, 1997, с.162).